МАДИНА АМАН
Это был 2008 год.
Я работала в издательстве, где решили выпустить сборник колыбельных песен на казахском языке. Проект доверили мне, но как выпускать сборники авторских композиций, не объяснили. Мне было 22. Слабоумие и отвага. Я собирала проект на ощупь, искала композиции в интернете, через знакомых находила контакты исполнителей и — однажды — номер директора Батырхана Шукенова. Олжас сказал, что песня в репертуаре есть, но права не неё частично принадлежат «Меломану», а значит, получить разрешение на использование будет сложно. Но мне было, как вы помните, 22 — я стучала во все двери и обошла половину юристов Алматы. Однажды мне позвонил Батыр. Сам. «Здравствуйте, Мадина, меня зовут Батырхан. У вас хороший, добрый проект. Приезжайте, я всё подпишу. А «Меломану» нужно будет отправить официальное письмо на имя Вадима Голенко. У вас есть ручка? Пишите. Итак, в шапке письма…» Я слушала в трубке знакомый с детства голос и не могла поверить, что он нашёл время изучить проект, согласился участвовать, решил помочь, а теперь ещё и представляется. Машинально под его диктовку записываю «ставите дату, подпись директора и печать вашей организации» и думаю: так вообще бывает? «Потом с двумя копиями вам нужно будет поехать в головной офис, я вам дам контакт человека, он поможет».
Проект получился.
2010-й.
Я еду в ресторан, где у меня назначено интервью с Батыром. Он приходит вовремя. Говорит спокойно, смотрит в глаза. Пожимает мне руку. Ладонь тёплая. Уже не представляется. «Я вас помню. Как ваш проект?» Я хочу говорить с ним о простых человеческих вещах. «Я не буду спрашивать про ваши творческие планы», — он смеётся. «Моё любимое слово — "сабыр", "сабырлық"».
— Чего вы боитесь больше всего?
— Для меня самое сложное — выйти на сцену. Я до сих пор волнуюсь, переживаю, как состоится эта встреча со зрителем, каждый раз выстраивая какой-то сценарий в голове.
— Подождите. Вы боитесь выходить на сцену? Но вы же на ней уже 30 лет.
— Знаете, Мадина, в день, когда я перестану волноваться перед зрителем, я сложу свой саксофон в чехол и уйду из музыки, ведь это будет означать, что мне уже нечего ему дать.
11 лет спустя я помню это интервью до мельчайших подробностей, потому что такие примеры в жизни встречаешь крайне редко — спокойный взгляд, негромкий голос, а каждая фраза — в глубину и точку. Готовый афоризм. А герой — личность огромного масштаба. Книга «Батыр Live» начинается цитатами из этого интервью.
135 страниц простых и глубоких мыслей о жизни, смыслах и людской природе. Раскрытие личности человека через его цитаты — не новый приём в публицистике, но самый, на мой взгляд, эффективный способ прочувствовать его. Иммерсивное знакомство.
«Открытость — это состояние уязвимости, ты можешь получить немало тумаков. Но это лучше, чем быть замкнутым на все замки и зацикленным только на себе», — и ты словно слышишь интонации человека, который делал музыку так же, как жил — с искренне обнажённым сердцем. Отложила сразу две книги «Батыр Live». Одну для себя, вторую для сына. Подарю, когда подрастёт.
Это был 2008 год.
Я работала в издательстве, где решили выпустить сборник колыбельных песен на казахском языке. Проект доверили мне, но как выпускать сборники авторских композиций, не объяснили. Мне было 22. Слабоумие и отвага. Я собирала проект на ощупь, искала композиции в интернете, через знакомых находила контакты исполнителей и — однажды — номер директора Батырхана Шукенова. Олжас сказал, что песня в репертуаре есть, но права не неё частично принадлежат «Меломану», а значит, получить разрешение на использование будет сложно. Но мне было, как вы помните, 22 — я стучала во все двери и обошла половину юристов Алматы. Однажды мне позвонил Батыр. Сам. «Здравствуйте, Мадина, меня зовут Батырхан. У вас хороший, добрый проект. Приезжайте, я всё подпишу. А «Меломану» нужно будет отправить официальное письмо на имя Вадима Голенко. У вас есть ручка? Пишите. Итак, в шапке письма…» Я слушала в трубке знакомый с детства голос и не могла поверить, что он нашёл время изучить проект, согласился участвовать, решил помочь, а теперь ещё и представляется. Машинально под его диктовку записываю «ставите дату, подпись директора и печать вашей организации» и думаю: так вообще бывает? «Потом с двумя копиями вам нужно будет поехать в головной офис, я вам дам контакт человека, он поможет».
Проект получился.
2010-й.
Я еду в ресторан, где у меня назначено интервью с Батыром. Он приходит вовремя. Говорит спокойно, смотрит в глаза. Пожимает мне руку. Ладонь тёплая. Уже не представляется. «Я вас помню. Как ваш проект?» Я хочу говорить с ним о простых человеческих вещах. «Я не буду спрашивать про ваши творческие планы», — он смеётся. «Моё любимое слово — "сабыр", "сабырлық"».
— Чего вы боитесь больше всего?
— Для меня самое сложное — выйти на сцену. Я до сих пор волнуюсь, переживаю, как состоится эта встреча со зрителем, каждый раз выстраивая какой-то сценарий в голове.
— Подождите. Вы боитесь выходить на сцену? Но вы же на ней уже 30 лет.
— Знаете, Мадина, в день, когда я перестану волноваться перед зрителем, я сложу свой саксофон в чехол и уйду из музыки, ведь это будет означать, что мне уже нечего ему дать.
11 лет спустя я помню это интервью до мельчайших подробностей, потому что такие примеры в жизни встречаешь крайне редко — спокойный взгляд, негромкий голос, а каждая фраза — в глубину и точку. Готовый афоризм. А герой — личность огромного масштаба. Книга «Батыр Live» начинается цитатами из этого интервью.
135 страниц простых и глубоких мыслей о жизни, смыслах и людской природе. Раскрытие личности человека через его цитаты — не новый приём в публицистике, но самый, на мой взгляд, эффективный способ прочувствовать его. Иммерсивное знакомство.
«Открытость — это состояние уязвимости, ты можешь получить немало тумаков. Но это лучше, чем быть замкнутым на все замки и зацикленным только на себе», — и ты словно слышишь интонации человека, который делал музыку так же, как жил — с искренне обнажённым сердцем. Отложила сразу две книги «Батыр Live». Одну для себя, вторую для сына. Подарю, когда подрастёт.
мы в instagram
