Итак, Күләш Байсейітова — первая исполнительница ведущих партий в казахских и зарубежных произведениях на сцене музыкального театра. Ныне этот театр носит название Казахский национальный театр оперы и балеты имени Абая, хотя в сознании большинства алматинцев он так и остался просто ГАТОБом.

Артистка обладала лирико-колоратурным сопрано — самым высоким женским голосом. В 24 года она получила престижное звание народной артистки СССР. Об этих фактах из жизни Күләш знают многие, но есть в ее судьбе и сложные периоды: жизнь в интернате, смерть дочери, доносы, измены мужа и годы эмоционально истощающей работы.

Гүлбахрам Жасынқызы Бейісова — именно так звали Күләш Байсейітову — родилась 12 января 1912 года. Хотя официально ее день рождения был записан как 2 мая, в семье певицы день ее рождения всегда отмечали именно 12 января.

Другой факт ее биографии — место рождения — тоже долгое время вызывал вопросы. По официальным данным, Күләш Байсейітова родилась в Алматы, тогда еще носившем название Верный. Но на самом деле она родилась в ауле Жанаорталык Актогайского района Карагандинской области. Сейчас аул носит название Нарманбет.
Есть версия, что для артистки такого масштаба было важно иметь городское, столичное происхождение.

Вторая группа источников — биографы, которые тоже соглашаются с тем, что информации о жизни народной артистки недостаточно. Среди того, чем мы сегодня располагаем, — отдельные статьи и записи, которые в 2012 году к столетию артистки собрала в сборник профессорка и культурологиня Ақлима Омарова, а также сборник эссе писательницы Сары Латиевой — «Бұлбұл», посвященный Күләш Байсейітовой. В основу этой книги легли личные беседы Латиевой с современниками, коллегами и друзьями артистки, записанные в семидесятые годы прошлого века.

Исследовательница Айнаш Керней в книге «Деколонизация Казахстана» пишет, что именно репрессии и колониальная политика не дали сохраниться большому количеству литературы прошлого столетия, включая биографии общественных деятелей.По этой причине, вероятно, до нас дошло так мало материалов о жизни и творчестве Күләш Байсейітовой. Однако большая часть информации сохранилась в своего рода памяти дочерей Күләш— Карлыгаш и Раушан Байсейітовых.
Для подготовки этого эпизода мы работали с двумя группами источников. Во-первых, это упомянутые нами дочери Карлыгаш и Раушан, которые бережно хранили память о семье, детстве и смерти певицы на протяжении многих лет.

Их интервью для отечественных каналов — это чуть ли не единственные первоисточники памяти о Күләш.

Күләш Байсейітова без преувеличения родоначальница казахского оперного искусства. Артистка театра оперы и балета, общественная деятельница и депутатка. Начало ее профессионального пути совпало с культурной революцией в казахской степи начала двадцатого столетия. И в какой-то степени история Күләш Байсейітовой — это история женщины новой эпохи в истории Казахстана.

Жизнь Күләш Байсеитовой, выдающейся артистки своего времени, оборвалась внезапно — в 45 лет. И это, конечно, повлияло на то, что мы знаем о ней сегодня — источников информации о ней не так много, как хотелось бы, она не успела написать и издать мемуаров при жизни.

Детство

Күләш

Күләш
Байсейітова

Работа в театре, роли Айман и Жібек

Кто такая Күләш и почему
мы о ней говорим?

В том же 1933 году в другом театре — музыкальном, который позже станет ГАТОБом, — запустили курсы подготовки молодых артистов, на которые среди прочих записалась и Күләш.

Одной из первых постановок музыкального театра стала комедия «Айман Шолпан» на либретто Мұхтара Әуезова и музыку Ивана Коцыка. Роль Айман в опере исполнила Күләш, которая присоединилась к труппе театра. Эта музыкальная комедия стала очень важным этапом в ее карьере.

Вообще, тридцать третий год был богат на выдающиеся работы. Помимо ролей Енлик и Айман, Байсейітова исполнила партию Жібек в опере «Қыз Жібек» на музыку Брусиловского и либретто Ғабита Мүсірепова. Эта постановка была показана на декаде казахского искусства в Москве в 1934 году, после чего музыкальный театр обрел статус театра оперы и балета, а Байсейітова получила звание народной артистки СССР.

В своих немногочисленных дневниковых записях Күләш писала, что в казахский драматический театр ее пригласили в 1929 году. В те годы он только-только переехал из Кызылорды в Алма-Ату. Сегодня это Государственный Академический Театр имени Мұхтара Әуезова. Артистка писала, что театр в то время был смешанным — и драматическим, и музыкальным, со скудным репертуаром в первый год работы.
Первая звездная постановка в карьере Күләш Байсейітовой случилась в 1933 году. Это трагедия «Еңлік Кебек» по пьесе Мұхтара Әуезова. Она сыграла главную героиню Еңлік и стала первой казашкой, когда-либо выступавшей с симфоническим оркестром.

Материалов о ее детстве сохранилось немного. Известно, что Күләш отдали в детский дом в дошкольном возрасте. Позже мать забрала дочь обратно в семью, но уже в 12 лет Гүлбахрам снова увезли в интернат, в Алматы. Учебу в интернате она не окончила: когда ей исполнилось 15 лет, девушка поступила в педагогический техникум.

По другой версии, Иосиф Сталин, впервые услышав голос Күләш, спросил, откуда она, на что Левон Мирзоян, работавший тогда в Казахстане, ответил, что Күләш родом из Алма-Аты. Так и оставили. Ученый Қабылсаят Әбішев уточняет, что путаницу могли вызвать изменения административных границ районов и областей.

Отец певицы Жасын Бейісов был сапожником. Мать Зибажан работала в прачечной. Ее отец, по словам современников, был знаком с Балуан Шолаком и певцом Әсетом Найманбайұлы, да и сам был человеком музыкально одаренным.

В небольшой статье «Чудо», посвященной Байсейітовой, Габит Мүсірепов писал, что дома девочку ласково называли Гуляш. Это нежное прозвище фонетически трансформировалось в русском языке как Күләш и стало сценическим псевдонимом.

Вскоре после похорон Күләш Қанабек Байсейітов женился в третий раз. Ее старшая дочь Куралай тяжело переживала смерть матери. Ғабит Мүсірепов в беседе с Сарой Латиевой вспоминал, что после смерти матери Куралай на несколько месяцев пригласила к себе погостить семья Муслима Магомаева. Куралай умерла в возрасте тридцати пяти лет — спустя 17 лет после смерти Күләш.

Карлыгаш Байсейітова в 2012 году в интервью газете «Караван» говорила, что Дінмұхамед Қонаев не откликнулся на просьбу близких Күләш открыть в ее квартире музей. Семья хотела выкупить квартиру на пересечении улиц Шевченко и Абылай хана и самостоятельно организовать музей-квартиру, но сделать это не удалось из-за дороговизны недвижимости. Сегодня ее именем названа музыкальная школа в Алматы и улицы в разных городах Казахстана, а с 2021 года — камерный зал в театре «Астана Опера».

Дидар Касымова писала, что именно Күләш в период сталинизма и тотального контроля над личностью и публичным имиджем все-таки сумела создать и передать образы и уникальные модели для своих современниц. Сама Күләш писала, что после Великого Октября у бесправного народа появилось право, а у нее возможность рассказывать истории казахских женщин. Важно отметить, что наряду с именем Жамбыла имя Күләш было единственным среди женщин, которое упоминалось в научных трудах в советское время.

При всех масштабах своей славы Күләш оставалась верна своей казахской идентичности. Партии мадам Баттерфляй Пуччини, Татьяны из «Евгения Онегина» Чайковского, Тамары из «Демона» Рубинштейна впервые зазвучали на казахском языке именно в ее исполнении.

В 1956 году с оркестром Құрманғазы по приглашению Мао Цзэдуна Күләш Байсейітова должна была поехать в Китай, но для нее путь туда был закрыт. Шесть коллег написали донос в Центральный комитет партии, обвинив Күләш в том, что она пьет и гуляет. Мүсірепов в интервью Латиевой сказал, что в Пекин вместо нее поехали подписавшие этот донос артисты. Однако имен он не назвал. Қанабек Байсейітов вспоминал, как Күләш говорила, что лучше умереть, чем жить с таким позором.
В июне 1957-го Күләш Байсейітова отправилась на концерт в Москву в рамках декады татарского искусства и литературы. Эта поездка стала для нее последней: 6 июня народная артистка Күләш Байсейітова скончалась в возрасте сорока пяти лет в гостиничном номере. Официальная версия — кровоизлияние в мозг.

Күләш не боялась критиковать художественных руководителей и редакторов за то, что они, не понимая в полной мере казахского языка, пытались упростить тексты, прикрывая это новизной.

Байсейітовой удавалось совмещать сценическую карьеру с общественно-политической деятельностью: несколько раз певица становилась депутаткой Верховного Совета СССР. Как это часто бывало в то время, такой успех не мог не вызывать косых взглядов.

Муж Күләш — казахский советский режиссёр, драматург и актер Қанабек Байсейітов был старше артистки на семь лет.
Сам Қанабек говорил, что из-за этой разницы в возрасте поначалу Күләш относилась к нему как к старшему брату. Интересно, что до знакомства с будущей женой, драматург жил у ее старшего брата — Айтбека, благодаря которому они и познакомились. В 1929-м она ушла из института и часто ходила смотреть постановки в Казахском театре драмы. Именно там начинается история любви Күләш и Қанабека. Они поженились 23 февраля 1933 года. В то время Қанабек жил со своим отцом и сыном от первого брака — Алдабеком. Пятилетний Алдабек сразу начал называть Күләш мамой.
Қанабек Байсейітов вспоминал, что именно благодаря Күләш фамилия его рода стала известной не только во всем Казахстане и СССР, но и в мире.

Конечно, артистке ближе была роль Хадиши из оперы «Жалбыр» Евгения Брусиловского на либретто Бейімбета Майлина. Күләш очень отзывалось, что в опере раскрыт период после Восстания 1916 года и что через образ Хадиши она могла рассказать о трагедии всех женщин, живших в те годы. Күләш говорила, что врагом таких девушек, как Хадиша, были влиятельные баи; и для нее было важно показать протест угнетенной казашки. Но именно связь с политическими событиями повлияла на то, что опере «Жалбыр» в те годы не дали обрести популярности.

Об Ақжүніс из оперы «Ер Тарғын» Күләш писала как о красивой и нежной. Эта роль стала для нее непростым вызовом — сам образ дочери хана вызывала у актрисы некоторое негодование и отторжение. Она называла Акжунис коварной и злой. Тем не менее именно этой оперой как одной из первых в становлении казахской оперы Күләш гордилась. На гастролях музыкального театра оперу ставили в Ленинграде, но, как и «Жалбыр», она подвергалась строгой советской цензуре и ставилась редко.

Солидарность с женщинами не заканчивалась только на ролях, которые воплощала на сцене артистка. Именно Күләш поспособствовала тому, чтобы в названии оперы «Біржан Сара» упомянули имя Сары. Об этом рассказывал народный артист Байғали Досымжанов. Изначально автор оперы Мұқан Төлебаев хотел назвать оперу просто «Біржан». Однако Күләш предложила включить имя Сары, потому что она, как и Біржан, была знаменитой ақын.

Однажды на гастролях Күләш слегла с сорокаградусной температурой. Ее супруг Қанабек Байсейітов попросил танцовщицу Шару Жиенкулову заменить Күләш во время очередного показа «Қыз Жібек». Шара вспоминала, что пока пыталась станцевать, из закулисья в валенках вышла Күләш и сказала, что сама отыграет свою партию. И она это сделала несмотря на болезнь.

В дневниках, опубликованных в сборнике Аклимы Омаровой, Байсейітова вспоминала о сильных героинях, которых ей довелось изобразить на сцене. Будучи советской женщиной, она предпочитала истории смелых женщин, которые боролись с несправедливостью, боролись за собственную свободу. Вообще, порой складывается впечатление, что роль Жибек, принесшая Күләш всесоюзную славу, не была ей близка.

Конечно, свой редкий музыкальный талант Күләш совершенствовала благодаря дисциплине и преданности ремеслу. Некоторые исследователи связывают это с опытом жизни в интернатах, где царила почти армейская атмосфера.

«Я плакала и сильно пропускала через себя роль, плакала по-настоящему. А оказалось, что это лишь ухудшало мое душевное состояние», — писала Күләш. Она называла это «креп к натурализму» или чрезмерной попыткой вживаться в роль.

Но, помимо душевной работы над образом, Күләш много времени уделяла погружению в контекст. Например, для знаменитой роли в опере «Қыз Жібек» Күләш изучала лирику Ыбырая, слушала жыры в исполнении Ақан Сері, Біржана, Сары, экспериментировала с современным и народным звучаниями. Именно это позже назовут синтезом традиций казахского народа и европейского оперного искусства.

Однако за блестящим успехом ее работ оставалось то, что переход из драмы в оперу для Күләш был нелегким. Актерам и драмтеатра, и оперы, по мнению певицы, были важны три качества: талант, мастерство и сильное чувство музыки. Сама же она не меньше этих трех качеств ценила честность. Күләш критиковала коллег за то, что артисты театра не занимаются самоанализом, рефлексией и работой над ошибками. Во многом она связывала это с отсутствием обратной связи между театральными критиками и актерами. Күләш была уверена, что критика помогает артистам расти и оттачивать мастерство. Еще строже, чем к другим, артистка относилась к самой себе и считала, что порой ей не хватает техники.

Доносы и последний концерт

Наследие

Личная жизнь и дети

Цензура и солидарность с женщинами

Дисциплина, большая
отдача и высокое
мастерство

В театре часто поговаривали, что Байсейітов пытается нажиться на славе супруги, но Күләш всегда за него заступалась. Однако уже после смерти Күләш ее современники писали, что в действительности их брак был нелегким: Қанабек изменял жене и в душе Күләш была очень одинока.
В 1938 году Байсейітова родила первого ребенка — дочь Құралай. Имя ей, как писал Мүсірепов, дал Мұхтар Әуезов. Всего у Күләш и Қанабека Байсейітовых родились три дочери — Құралай, Қарлығаш и Қаршыга. В 1947 году в пятилетнем возрасте младшая дочь Каршыга скончалась от отравления в детском саду. Это стало ударом для Күләш. В тот же год родная сестра Күләш— Рая родила дочь и отдала ее на удочерение Күләш и Қанабеку. Девочку назвали Раушан.
В 1952 году пара потеряла сына Алдабека. Это событие, как и смерть Каршыги, тяжело ударило по Күләш. Но даже после таких потрясений она не останавливалась — продолжала выходить на сцену, а как руководительница театральной труппы делала всё, что в ее силах, для артистов.

Мужчина решил взять Шару к себе в тоқал. Но Баймолда отказался выдавать за него любимую дочь, спрятав ее в соседнем ауле. Вскоре после этой истории началось преследование Жиенкулова. И поскольку до революции Баймолда был купцом, то семью раскулачили: в 1927 году у семьи конфисковали имущество, а его самого посадили в тюрьму.

Бремя кормилицы легло на пятнадцатилетнюю Шару. Она работала секретаршей, бухгалтеркой, машинисткой, сотрудницей кондитерской фабрики, переводила документы в милицейском участке.
В рамках советской политики коренизации в конце 20-х на важные должности начали назначать коренных жителей национальных республик. Так Шара — казашка, хорошо владеющая казахским и русским языками, — стала заместительницей директора Казлеспрома. Стабильный заработок позволял девушке выходить в свет, хорошо одеваться.

Во время одного из концертов, с которым приехал в Алматы гастролирующий Казахский театр драмы, Шара обратила внимание на оперного певца Курманбека Жандарбекова, а Курманбек, которым были очарованы все девушки, заметил Шару. Он пригласил ее на танцы, и после частых встреч у них завязался роман.

К завидной невесте сватались и сын китайского консула, и даже сын инженера Турксиба, первого премьер-министра Туркестанской Автономии, Мухамеджана Тынышпаева — Искандер Тынышпаев. Курманбек понимал, что шансов у него немного, поэтому с согласия Шары и не без помощи своих друзей он решил ее выкрасть. Мама Шары Тыныбала сначала была против этого брака [Жиенкулова, 1983, стр. 23], ссылаясь на то, что Курманбек прежде уже был женат. Однако Баймолда, находившийся тогда в заключении, дал им свое благословение. Шара и Курманбек поженились в 1929 году.

С самого детства отец относился к ней как к взрослой и доверил присматривать за младшими, чтобы с ними ничего не случилось. А время, скажем так, было непростое. Зимой семья Жиенкуловых жила в городе, а летом они уезжали на жайлау, где будущая казахская балерина впервые увидела народный танец, который позже назовет своей судьбой.
Отец был очень участлив к будущему дочери и хотел, чтобы Шара училась у муллы. Баймолда был против того, чтобы она получала образование на русском языке, но по совету своего брата Сұлтана Жиенқұлова все-таки отдал дочь в общеобразовательную русскую школу. Девятилетку Шара закончила с отличием за семь лет, параллельно получив религиозное образование, как того хотел отец.
В пятнадцать лет она поступила в Казахско-кыргызский педагогический институт. Там ее заприметил влиятельный человек, его имени Шара не упомянула в своих мемуарах, но он сыграл в жизни девочки и всей ее семьи роковую роль.

Шара Жиенкулова — родоначальница казахского танца в советском Казахстане. Будучи артисткой театра, танцовщицей и хореографиней, ей удалось совершить собственную культурную революцию. Однако за пределами большой сцены, жизнь Шары Жиенкуловой была полна испытаний: арест и смерть отца, сложные отношения с первым мужем, смерть детей. Как и многие женщины XX века, она пережила много личных трагедий.

Шара Жиенкулова

Кто такая Шара
Жиенкулова и почему мы о ней рассказываем?

На новой сцене в постановке Мұхтара Ауэзова «Айман-Шолпан» Шара исполнила свой первый танец под названием «Келіншек».
Истории наших героинь — подруг Куляш и Шары, — во многом похожи: начало карьеры в молодом драмтеатре, переход в музыкальный театр. Тем не менее траектории карьеры у каждой были свои. Так, в музыкальном театре Куляш Байсеитова стала первой казахской оперной певицей, а Шара Жиенкулова — первой казахской балериной, так как танцевала она с детства. Конечно, для главной театральной сцены советского Казахстана этого было недостаточно, и для оттачивания танцевального мастерства Жургенов пригласил из Москвы хореографа Александра Александрова, работавшего в труппе Большого театра.
Первым танцем в творческом тандеме Александрова и Жиенкуловой стал танцевальный номер «Тәттімбет» на күй Таттимбета «Былқылдақ». Работая над номерами, Александров и Жиенкулова создавали танец на основе этнографических исследований быта и фольклора казахов.

Творческая карьера Шары началась уже в 1928 году не без участия Курманбека. Ее вместе с Куляш Байсеитовой, Курманбеком Жандарбековым, Канабеком Байсеитовым и Манарбеком Ержановым пригласили работать в Казахский театр драмы, который в то время как раз переехал из Кызылорды в Алматы. Там она сыграла свою первую эпизодическую роль.
Первой главной ролью Шары стала роль японской шпионки в постановке Канабека Байсеитова по пьесе Рахманкулова «Документ» [Жиенкулова, 1983]. С 1929 по 1934 год она играла роли в спектаклях «Шұға» и «Майдан» Бейімбета Майлина, «Қаракөз» Мұхтара Әуезова [Жиенкулова, 1983, стр. 31] не только в качестве актрисы, но и танцовщицы.
В 1934 году Шара вместе с коллегами по приглашению наркома народного просвещения Темирбека Жургенова перешла в новый казахский музыкальный театр, более известный нам сегодня как Национальный академический театр оперы и балета имени Абая.

Гүлшара, или сокращенно Шара, родилась 18 июля 1912 года в городе Верном, ныне Алматы, в семье купца первой гильдии Баймолды и его второй жены Тыныбала — бывшей дочери волостного управителя. Шара была старшей из детей, ее младшая сестра Хадиша тоже связала свою жизнь с искусством, став актрисой. Казахстан запомнит ее как Хадишу Айманову — актрису и супругу режиссера Шакена Айманова. Но вернемся к Шаре.

Биография Шары. Происхождение ее семьи, фигура отца, его арест и смерть. Какую роль арест
и смерть отца сыграли
в ее судьбе?

В 1930-м у Шары и Курманбека родился первый сын Жанибек, через два года — Болат, а в 1936 году — Марат. Будучи молодой мамой, Шара продолжала выступать.

Старший и младший сыновья умерли в младенчестве от осложнений простуды, в живых остался только Болат.

Параллельно с трагическими событиями в личной жизни, карьера Шары выходила на новый уровень во многом потому, что и опера, и балет были в приоритете у советского руководства и воспринимались как маркеры советской культуры.

В 1936 году Шара в составе казахской делегации поехала в Москву на декаду казахской культуры, а после возвращения с коллегами принялась за постановку первого казахского балета «Қалқаман-Мамыр».

В 1938-м на экраны вышел первый казахский звуковой фильм «Амангельды», в котором Шара сыграла одну из главных ролей — роль супруги Амангельды Балым. Но, несмотря на успехи в карьере, семейная жизнь артистки была лишена спокойствия. Разлад между Шарой и Курманбеком начался еще во время первой декады казахского искусства и литературы в Москве (1936), когда ее пригласили на стажировку в Большой театр танцевать партию Заремы в балете «Бахчисарайский фонтан». Курманбек тогда поставил Шаре жесткий ультиматум: если не вернется в Алматы, то единственного оставшегося в живых сына Болата она больше не увидит. Шара от стажировки в Москве отказалась.

Окончательно Шара и Курманбек разошлись в годы войны. Разводясь с Жандарбековым, она вернула себе девичью фамилию. Во второй раз она вышла замуж за летчика Жолдасбека Нурымова, но их брак был недолгим — они прожили вместе несколько лет.

Во время Второй мировой войны Шара Жиенкулова дала 35 концертов, ездила с гастролями на фронт. А в 50–60-х годах начала активно гастролировать не только по соседним странам, но и по всему миру. Предложения посещать международные фестивали поступали и раньше. Например, во время подготовки московской декады казахской культуры в 36 году Шару уже приглашали в Лондон, но поехать она не смогла. Позже она уже как постановщица танцев в составе ансамбля выступала в Европе, Индии, Китае, США. Последние гастроли Шары прошли по маршруту ЮАР-Сирия-Ливан-Египет-Монголия в 1966 году. В том же году она завершила свою сценическую карьеру.

Так началась новая глава в ее жизни — преподавание в хореографическом училище имени Селезнева, которое она возглавляла вплоть до 1975 года.

После смерти единственного сына она словно потеряла интерес к жизни. Друзьям и родственникам так и говорила: «Проведу сорок дней и уйду сама».

Шара Жиенкулова ушла из жизни 21 мая 1991 года. Прощание с танцовщицей и педагогом прошло возле Театра оперы и балета имени Абая. Похоронили Шару рядом с Булатом на Кенсайском кладбище в Алматы.

Одним из важных достижений училища она называла то, что оттуда вышел государственный коллектив классического танца под руководством Болата Аюханова «Молодой балет Алма-Аты». С Аюхановым Шара в 1967-м поставила балет «Қыз Жібек». Постановка принесла ей Государственную премию СССР, а двадцати девятилетнему Болату — звание заслуженного артиста.

В 1975 году Шара была вынуждена уйти из училища, где она преподавала почти десять лет. В интервью ее ученица Гайникамал Бейсенова говорила, что причиной ухода стал донос коллег.

Последние 15 лет жизни Шары были непростыми. Ее сын Булат Жандарбеков, который к тому времени состоялся как писатель и издал исторические романы «Саки» и «Томирис», заболел раком. 23 марта 1991 года Болат Жандарбеков умер после продолжительной болезни, а спустя 40 дней, проведя все связанные с похоронами сына мероприятия, скончалась и сама Шара.

Наследие
Шары Жиенкуловой и последние годы

В последние годы жизни она выпустила мемуары «Өмірім менің — өнерім», которые послужили основным источником для этого эпизода. Исследователи отмечали, что в книге мало критического, а больше метафорического осмысления тяжелых 1930-х годов, когда были репрессированы ее близкие — вначале отец Баймолда, педагог и соратник Александров, поэт и писатель Сакен Сейфуллин, с которым она познакомилась на московской декаде, Темирбек Жургенов и многие, с кем она работала и кого знала лично.

Однако сам факт, что ей удалось оставить после себя столько воспоминаний и написать историю становления и развития казахского театрального и хореографического искусства — это большая и важная часть ее наследия, ведь в период культурной революции советская эмансипация женщин исключала субъектность и женщина по-прежнему зависела от мужских фигур. Во времена давления со стороны режима главным испытанием было оставаться преданной делу и оставить наследие. Шаре это удалось. Женщины ее поколения обладали невероятной витальностью, которая помогла им сохранить себя, что было особенно трудно в таком искусстве, как хореография, где женщины в советское время подвергались как сексуализации, так и экзотизации.

Осязаемая память о танцовщице и хореографине живет в картине Гульфайрус Исмаиловой «Қазақ вальсі», на которой изображена танцующая Шара. Оригинал картины хранится в Государственном музее искусств имени Кастеева, а ее реплика — в хореографическом училище имени Селезнева в Алматы. К 90-летию Шары Жиенкуловой в Академии Жургенова был открыт танцевальный класс ее имени, а на стене дома в Алматы по адресу Абылай хана, 74, где последние 20 лет жила танцовщица, открыли мемориальную табличку.

Она рисовала с самого детства. Отчим рекомендовал ей карьеру врача: опыт войны показал, как важна эта профессия, специалистов не хватало. Но Абылхан Кастеев — близкий друг Мансура Исмаилова еще со времен детского дома — увидел рисунки девочки и посоветовал идти по пути живописи: поступить в художественное училище, в класс переехавшего в Алматы Абрама Черкасского.

В 1944 году Гульфайрус поступила в училище. Вместе со своим учителем Черкасским она написала портрет писателя Сабита Муканова. С этим портретом в руках поехала поступать в Суриковский институт в Москве.

Халида әже обучила Гульфайрус ткацкому ремеслу и вышиванию, а когда началась война, посоветовала двенадцатилетней Гульфайрус пойти работать ковровщицей. Ремесло, которому ее с детства обучала әже, помогло ей пережить тяжелые военные и послевоенные годы.
Ее мама Каирниса Миралимова хотела стать певицей, но семейное и финансовое положение не позволили ей продолжить карьеру. И всё же она была близка к театральным кругам, дружила с героинями наших прошлых выпусков — Куляш Байсеитовой и Шарой Жиенкуловой. От матери Гульфайрус унаследовала певческий талант.

Родного отца ей заменил отчим — третий муж ее матери, ветеран войны Мансур Исмаилов. О нем Гульфайрус писала, что он никогда не делал различий между ней и родными детьми. Его мнение играло важную роль для Гульфайрус, она часто советовалась с ним и всегда называла отцом.

Конырбаева Кульпаш Тансыкбаевна — это имя, данное Гульфайрус при рождении — родилась 15 января 1929 года в Алматы. Ее родители развелись, а в 30-е годы, уже после развода, отец был репрессирован.

Довоенный город — важная часть детства, а позже — творчества Гульфайрус. Художница называла его «утопающим в садах городом», и алматинские сады во многом сформировали ее художественное воображение в раннем возрасте.

Бабушка Халида воспитывала Гульфайрус и, будучи народной мастерицей и рукодельницей, привила ей любовь к прикладному искусству, казахским эпосам и театру. Уже став художницей, она в 1967 году посвятила бабушке одну из картин — часть триптиха «Народная мастерица», на которой изображена пожилая казашка в традиционном кимешеке.

Гульфайрус Исмаилова — художница, певица, мастерица и актриса. За свою долгую жизнь она попробовала себя во многих творческих сферах, но именно работа с цветом, текстурой и материалами была ее настоящей страстью. На протяжении многих лет Гульфайрус Исмаилова создавала сценическое пространство театра оперы и балета, придумала декорации к постановкам балетов «Ер Тарғын», «Алпамыс», «Аида», а ее видение знаменитого фильма «Қыз Жібек» прославило его своими продуманными и шикарно отделанными костюмами. Живопись Гульфайрус отличали живость и цвет. Многие ее картины хранятся в частных коллекциях и казахстанских музеях, а самое крупное собрание работ можно увидеть в Музее искусств имени Кастеева.

Возвращение в Алматы и первые роли

Гульфайрус Исмаилова

Кто такая Гульфайрус и почему мы о ней говорим?

В том же 1933 году в другом театре — музыкальном, который позже станет ГАТОБом, — запустили курсы подготовки молодых артистов, на которые среди прочих записалась и Күләш.

Одной из первых постановок музыкального театра стала комедия «Айман Шолпан» на либретто Мұхтара Әуезова и музыку Ивана Коцыка. Роль Айман в опере исполнила Күләш, которая присоединилась к труппе театра. Эта музыкальная комедия стала очень важным этапом в ее карьере.

Вообще, тридцать третий год был богат на выдающиеся работы. Помимо ролей Енлик и Айман, Байсейітова исполнила партию Жібек в опере «Қыз Жібек» на музыку Брусиловского и либретто Ғабита Мүсірепова. Эта постановка была показана на декаде казахского искусства в Москве в 1934 году, после чего музыкальный театр обрел статус театра оперы и балета, а Байсейітова получила звание народной артистки СССР.

Гульфайрус тогда было всего двадцать лет, студенты были гораздо старше ее, не соблюдали субординацию, и преподавание не сложилось.
К тому времени она уже состояла в Союзе художников Казахстана. Сидоркин только начинал свою карьеру художника в Казахстане, но вскоре Мұхтар Әуезов позвал его иллюстрировать книгу «Абай жолы».
Находясь в Алматы, художники продолжали скрывать брак. Во время съемок фильма «Ботакөз» Сәбит Мұқанов сказал ей: «Вот станешь знаменитой, найдем тебе мужа». Многие, включая писателя, даже не догадывались, что она уже была замужем.
Тандем Исмаиловой и Сидоркина вызывал зависть. Сам художник шутил: «Нет повести печальнее в ауле, чем повесть о Сидоркине и Гуле». Помимо того, что брак был межэтническим, масло в огонь подливала успешная карьера супругов. Оба внесли большой вклад в продвижение казахской живописи как в Советском Союзе, так и за его пределами.

В 1959 году Гульфайрус получила орден «Знак Почета» за выдающиеся заслуги в развитии казахского искусства и литературы, а Сидоркин — серебряную медаль в Лейпциге за серию «Казахский эпос». В 1965 году Исмаилова стала заслуженной деятельницей Казахской ССР, в тот же год Сидоркин взял золотую медаль в Лейпциге за серию автолитографий «Читая Сакена Сейфуллина».
Как-то Сидоркина избили на улице, разбили голову. Гульфайрус это шокировало, она просила мужа оставить ее и вернуться в Ленинград, но Евгений ни за что не соглашался оставлять ее одну.
Однажды съемки масштабной исторической картины «Қыз Жібек» посетил сам Қонаев. Шәкен Айманов познакомил его со знаменитой парой. Қонаев тут же спросил у Гульфайрус: «Что же ты за русского вышла? Сложно вам будет». «Переживать пришлось долго и трудно», — писала в своих мемуарах Гульфайрус. В отличие от коллег-мужчин, которые тоже вступали в смешанные браки, Гульфайрус приходилось терпеть косые взгляды и неуместные вопросы о личной жизни.

После окончания учебы в училище и консерватории она всё же отправилась в Россию — на этот раз, чтобы поступить в Ленинградский институт живописи, скульптуры и архитектуры имени Репина. Обучаясь в престижном художественном вузе, она всё же продолжала петь. Исполнила арию «Чио-Чио-сан» в Доме культуры. Ректор Ленинградской консерватории тогда предлагал ей поступить к ним, сразу на второй курс экстерном, если она уйдет из художественного училища. Но, понимая, что в голодные годы она недоедала и могла упасть на сцене в любой момент, эту затею Гульфайрус оставила и полностью посвятила себя изобразительному искусству. А театрально-декоративное отделение института Репина в Ленинграде стало компромиссом — она и рисовала, и как бы присутствовала на сцене.

Встреча с будущим супругом Евгением Сидоркиным случилась во время учебы в институте. Сидоркин приехал из Казани, поступил на первый курс, Гульфайрус училась на втором. Они познакомились во время дополнительных занятий, разговорились. «Тогда это уже был мой с Женей Ленинград. Мы познавали этот великий город вместе», — говорила она.
О своих отношениях они никому не говорили, поженились художники тайно. Гульфайрус уже тогда понимала, с какими проблемами им предстоит столкнуться, когда Евгений вернется с ней в Казахстан. После окончания института ее направляют преподавать в художественное училище, где она сама еще совсем недавно училась.

Вернемся к ее юным годам. К концу сороковых она уже окончила художественное училище и даже успела отучиться два курса консерватории по классу вокала. Желание выступать на сцене не отпускало Гульфайрус долгое время.

В письмах отцу она писала, что поступила и начала учиться в двух учебных заведениях параллельно. На что отец отвечал, что важно определиться с профессией и не распыляться. Долгие метания и размышления привели к тому, что для себя Гульфайрус все-таки выбрала живопись, потому что та давала ей чувство независимости.

Однако в военные годы бюджет института существенно сократили, стипендий не было, а семья Гульфайрус, в которой, кроме нее, было еще пятеро детей, не могла оплатить старшей дочери жилье в другом городе. Так Гульфайрус вернулась в Алматы.

После неудавшегося поступления в Москву и возвращения в родной город Гульфайрус случайно попала на съемки фильма «Алитет уходит в горы» Марка Донского. Увидев ее, режиссер сразу же пригласил сыграть в фильме эпизодическую роль.
Главная роль в большом советском казахском фильме у Гульфайрус случилась почти десять лет спустя — в картине «Ботакөз» 1957 года она сыграла девушку с непростой судьбой. Этот фильм даже отправили на международный кинофестиваль во Францию. Всего Гульфайрус сыграла в пяти фильмах.

Встреча с Евгением Сидоркиным, секретный брак и осуждение со стороны общества

Выбор профессии

В 2009 году художница пережила микроинсульт, это сильно пошатнуло ее здоровье. Она прожила еще четыре года. Гульфайрус Исмаиловой не стало 12 мая 2013 года, ей было 83. Прощание прошло 15 мая в здании Театра оперы и балета имени Абая.

Сын Вадим Сидоркин возглавлял Фонд имени Гульфайрус Исмаиловой. Он называл себя заложником творчества и славы родителей.

Большое количество работ художницы представлены в Национальном музее изобразительных искусств имени Кастеева. В дирекции художественных выставок министерства культуры собраны ее эскизы к спектаклю «Қамар-Сұлу», к операм «Аида» и «Алпамыс», работы для кино.

Коллеги-мужчины приняли ее холодно, некоторые даже могли позволить себе обидные ремарки в ее адрес в духе: «Баба пришла!». Тем не менее она посвятила этой работе 16 лет и создала декорации к 28 спектаклям.
В ГАТОБе Гульфайрус очень пригодилась ее разносторонность: образование в живописи и в музыке. Она, как никто другой, понимала слияние этих двух дисциплин. К эскизам художница не приступала до тех пор, пока полностью не понимала музыкальный строй спектакля. Ей важно было, чтобы визуальный цвет декораций совпадал с «цветом музыки» — так она объясняла творческий процесс в своих мемуарах.
То, что сейчас называется мультидисциплинарностью, в полной мере отражалось в художественных, театральных и киноработах Гульфайрус, которая опиралась как на народную, так и на классическую музыку. Ей важно было работать не только с архивными материалами, но и многое писать с натуры, вдохновляясь окружающим миром.

В сентябре 1982 года после долгой болезни ушел из жизни Евгений Сидоркин. Сын Вадим вспоминал: «Отец уходил прямо у мамы на руках, но, как могла, жизнь мама ему продлила». Перед смертью Евгений завещал ей: «Не выходи замуж, чтобы тебя никто не обидел. И вырасти сына художником». Она переживала, что без него ей не с кем будет советоваться, на что он отвечал, чтобы она приходила в мастерскую и смотрела на его портрет. Просил не останавливаться и работать.

Обещание она выполнила: Вадим Сидоркин стал художником-реалистом. Она не вышла замуж и продолжала рисовать. Много лет Гульфайрус Исмаилова была прикована к кровати, но даже это не мешало ей творить.

На эскизы вместо планируемых пяти месяцев ей дали всего один. За это время Гульфайрус создала полторы тысячи эскизов. Их позже использовали мастера, по ее лекалам шили костюмы и создавали народные изделия. Гульфайрус полностью отказалась от бутафории. Она использовала подлинные материалы: кожу, шелк, серебро, мех. Это был уникальный случай для советского кино.
Помимо большой закадровой работы, Гульфайрус также сыграла в фильме мать Жібек. Параллельно она собственноручно расшивала костюм главной героини.
Позже на V Всесоюзном кинофестивале фильм отметили как раз таки за лучшее художественное оформление, несмотря на то что в Москве фильм сначала не принимали — из-за исторической недостоверности костюмов. Однако само понятие «национальный костюм» — это часть советского конструкта, который создается еще в период Российской империи.
В середине семидесятых Гульфайрус стала главной художницей Казахского театра оперы и балета.

В начале семидесятых в жизнь Гульфайрус снова приходит кино, но уже в мультидисциплинарной форме. В 1969-м ее приглашают работать художницей по костюмам в фильм «Қыз Жібек». Работе над фильмом художница посвятила три года.

В интервью Гульфайрус Мансуровна говорила: «Я сказала тогда Ходжикову: "Сұлтан, я к "Қыз Жібек" готова с рождения. Вариантов у меня очень много, я буду разбегаться. Я буду рассыпаться и собираться. Если ты это вытерпишь, я буду работать не на жизнь, а на смерть!"». Так и случилось. «Қыз Жібек» она называла главной темой своего творчества.

Ответом всем стал автопортрет «Семья Художника», который Гульфайрус написала в 1978 году. Она изобразила в нем себя, мужа и их сына — Вадима Сидоркина. Эта картина стала ее манифестом, публичным заявлением перед всеми, что эти люди — ее главная опора в жизни и она намерена защищать свою семью.

С конца пятидесятых до конца шестидесятых Гульфайрус Исмаилова написала портреты Шары Жиенқұловой (1958), Дины Нұрпейісовой (1965), Күләш Байсейітовой (1962), Абілхана Қастеева (1967) и Мұхтара Әуезова (1969).

Образы главных казахских женщин в искусстве того периода — Шары, Күләш и Шолпан Жандарбековой она объединила в знаменитый триптих. Ей было важно, чтобы эти женщины были воссозданы ее руками, потому что они были важной частью ее самой.

Уход и наследие

Работа над «Қыз Жібек» как главная тема творчества и рост в карьере

Символичные работы

Однако много знаменитых эскизов ушли в частные коллекции еще при жизни художницы без ее согласия. Знаменитый триптих о трех великих женщинах — Күләш Байсейітовой, Шаре Жиенқұловой и Шолпан Жандарбековой — выставлен в музее имени ее наставника в живописи — Кастеева. Однажды картину «Казахский вальс» хотели приобрести за большие деньги в частную коллекцию, но Гульфайрус Мансуровна не согласилась: «Я писала это для народа». Так и вышло. Ее наследие навсегда останется в ее картинах, в фильмах, в которых она создавала пространство, в образах женщин. Ее искусство остается живым, посвященным ее современницам и современникам, ее землячкам и землякам.

Там она училась у актера и режиссера Василия Меркурьева, режиссера Всеволода Мейерхольда и его дочери — актрисы и педагога Ирины Мейерхольд. 1937 год стал важным в ее карьере. Она тогда училась на третьем курсе, в город для съемок в павильоне приехала команда фильма «Амангельды». Хадиша впервые увидела звезд казахского театрального искусства Шару Жиенкулову, Куляш Байсеитову, Курманбека Жандарбекова, Канабека Байсеитова и многих других. Она не осмелилась подойти к ним, чтобы познакомиться или показать город — сама не зная, что через несколько лет они станут ее коллегами в Алматы.

После окончания Ленинградского техникума Хадиша и другие выпускницы приехали с дипломами в Шымкентский областной театр, который сейчас носит название Шымкентский областной казахский драматический театр имени Жумата Шанина.

Примечательно, что, по словам Сары Латиевой, составительницы биографического сборника о Хадише, профессию она не выбирала. Приход Хадиши в театр она описывает словами: «Үкімет айтты, бұл орындады», то есть «государство говорит, она делает». Это объясняется также тем, что советская власть, несмотря на декларируемую «эмансипацию», на самом деле ограничивало субъектность женщин и их способность выбирать за самих себя [Кудайбергенова, 2016, Асанова 2021].

На сцене Шымкентского театра Хадиша сыграла множество ролей: Луизу в «Коварстве и любви» по пьесе Фридриха Шиллера,__ Людмилу в «Поздней любви» Островского,__ Еңлік в «Еңлік Кебек» Әуезова,__ Ақтоты в «Ақансері-Ақтоты» Ғабита Мұсрепова.

Во время одной из таких постановок талантливую девочку заметил некий композитор. Он привел Хадишу на детскую радиопередачу, чтобы она пела.

В архивных документах сохранилась информация, что с 1 сентября 1933 года по 23 января 1934 года Хадиша Букеева училась в алматинском мединституте, а по вечерам участвовала в городских конкурсах самодеятельности. В итоге всё сложилось так, что Хадише выпало связать свою жизнь не с медициной, а с театром. Молодой республике нужны были театральные кадры, и в 1934 году, по указу о подготовке профессиональных театральных кадров, Хадиша вместе с другими девушками и парнями отправилась в Ленинград, чтобы учиться в Ленинградском государственном техникуме сценического искусства (ныне это Российский государственный институт сценических искусств).

Хадиша Букеева — советская казахская актриса театра и кино, докторка искусствоведческих наук. Она была востребована и как актриса, и как педагог. Среди ее учеников — Куман Тастанбеков, Гайникамал Байгошкарова, Меруерт Утекешева, Тунгышпай Жаманкулов и другие артисты театра и кино.

Один из главных источников информации о жизни Хадиши Букеевой — это сборник писательницы Сары Латиевой, названный по просьбе самой актрисы — «Хадиша и Байгали», — так супруги подписывали открытки, пригласительные, письма. В этом широком жесте актрисы — ее стремление сохранить память о муже — оперном певце Байгали Досымжанове и его вкладе в казахское искусство.

Хадиша Букеева

Кто такая Хадиша и почему мы о ней говорим?

Становление Хадиши как актрисы пришлось на самый разгар войны, в театре часто ставили спектакли на военную тему. Редким исключением стала постановка «Укрощения строптивой» по комедии Шекспира. В нем Хадиша сыграла главную женскую роль — Катарину, пару ей составил Шакен Айманов, сыгравший Петруччо.

Роль Катарины, ставшая ее визитной карточкой, — давалась Хадише нелегко. «Я стеснялась выражать строптивость Катарины, в то время как Шакену что драма, что комедия давались одинаково легко», — вспоминала она. По ее словам, характер Катарины противоречил традиционному казахскому воспитанию и шел вразрез ее собственной натуре. Но именно благодаря таким ролям Хадиша стала известна как одна из самых колоритных актрис своего поколения. Среди других ее заметных ролей — Мехмене Бану в «Фархаде и Ширин» _ по пьесе турецкого поэта Назыма Хикмета и Сауле в одноименном произведении Тахауи Ахтанова.

Спустя два года работы в Шымкентском театре, в 1940-м, Хадишу, неожиданно для нее самой, пригласили на пробы в драматический фильм «Райхан», сценарий к которому написал Мұхтар Әуезов. Фильм рассказывал о том, как изменилась жизнь казахских женщин после прихода советской власти. На пробы приехали уже состоявшиеся артисты и артистки того времени. На главную роль пробовалась сама Шара Жиенкулова. На их фоне Хадиша чувствовала себя как не в своей тарелке, переживала, что провалится из-за стеснительности и небольшого опыта на сцене. Однако, уже вернувшись в Шымкент, она получила телеграмму об утверждении на роль.
Через год после съемок Хадишу пригласили работать в Алматы, в Казахский драмтеатр. Этому месту Хадиша посвятила почти 70 лет своей жизни.

Хадиша родилась в селе Казталовка — сокращенно от Қазақ таловкасы — в Западно-Казахстанской области. Официальная дата рождения Хадиши Букеевой — 1 января 1917 года. Однако сама актриса говорила, что никто не знал точного дня и даже года ее рождения, а мама говорила, что она родилась «пішен шауып жатқанда», то есть во время сенокоса. Впрочем, сведений о раннем детстве Хадиши, как и о ее родителях, довольно мало. В одном из интервью актриса говорила, что отец умер незадолго до ее рождения, ее воспитывала мать, но когда и мама заболела, то девочке пришлось отправиться в интернат, где она провела юные годы.

Еще ребенком у Хадиши была хорошая дикция, она часто выступала в постановках в интернате.

«Райхан» и начало кинокарьеры

Детство и юность

Осязаемая память о танцовщице и хореографине живет в картине Гульфайрус Исмаиловой «Қазақ вальсі», на которой изображена танцующая Шара. Оригинал картины хранится в Государственном музее искусств имени Кастеева, а ее реплика — в хореографическом училище имени Селезнева в Алматы. К 90-летию Шары Жиенкуловой в Академии Жургенова был открыт танцевальный класс ее имени, а на стене дома в Алматы по адресу Абылай хана, 74, где последние 20 лет жила танцовщица, открыли мемориальную табличку.

Со своим супругом — оперным певцом Байгали Досымжановым — Хадиша познакомилась в Алматы. Они поженились в 1946 году и прожили вместе почти 53 года. Свой день рождения Хадиша отмечала именно в день их знакомства — 21 февраля.

Вместе их свело именно искусство. «Я уважаю ее творчество, а она — мое», — так говорил в интервью журналу «Ана тілі» Байгали незадолго до своей смерти. Впервые певец увидел ее в спектакле «Қозы Көрпеш — Баян Сұлу», где Хадиша играла роль Даметкен, а после — в нашумевшем «Укрощении строптивой».

«Мой домашний советчик, критик, единомышленник» — так Хадиша говорила о Досымжанове.

Байгали, как и Хадиша, воспитывался в детдоме, и им удалось стать друг другу хорошими партнерами и в жизни, и в быту, и в творчестве. «Мы не делили обязанности по дому на мужские и женские, всё делали вместе», — говорил Байгали. На одном из спектаклей «Кара Кыпшак Кобыланды», в котором Хадиша играла главную героиню — воительницу Карлыгу, на нее, беременную, упала декорация. В результате этого события, супруги потеряли двойню, которую очень ждали. Других детей в семье не было.

Он говорил, что она вложила в его карьеру ровно столько же, сколько и в свою. «Я сыграл около сорока ролей, у Хадиши было гораздо больше». При этом Хадиша, понимая особенности работы оперных певцов, помогала ему сохранять голос и следить за здоровьем. Хадиша говорила, что после 25 лет у оперных певцов, особенно теноров, ослабевают связки, и именно поэтому Байгали занялся режиссурой.

После 20 лет работы на сцене Хадиша также открыла для себя новую сферу деятельности — преподавание. Хотя планов становиться педагогиней у актрисы не было. Она буквально говорила: «Сүйегім сахнадан шығады», то есть «меня со сцены вынесут вперед ногами». Она действительно много и активно играла на сцене, а стабильный репертуар и одна-две постановки в сезон позволяли ей не думать о другой работе.

В то время в Алматы сохранялась потребность в преподавателях театрального искусства, и Хадиша Бокеева стала одной из главных театральных педагогов-практиков. В Театрально-художественном институте, который позже отделится от Консерватории и станет Казахской национальной академией искусств имени Жургенова, Хадиша начала преподавать в 1965 году. Этому поспособствовала Рабига Каныбаева — одна из основоположниц казахской театральной педагогики и создательница класса академического языка в академии Жургенова.

В 1998 году в возрасте 76 лет умер Байгали Досымжанов. Его уход сильно ударил по Хадише. С того момента она делала всё, чтобы сохранить память о нем, и в этом находила свою опору.

Позже Хадиша установила мемориальную доску на доме по адресу Зенкова, 96 в Алматы, в котором они жили.

До глубокой старости Хадиша Букеева предпочитала в театр ходить пешком. В 2007 году на девяностолетний юбилей коллеги и коллежанки, ее воспитанники посвятили актрисе фестиваль «Театр көктемі».

Незадолго до смерти Хадиша Букеева сломала тазобедренную кость. Эта травма ухудшила ее здоровье. Хадиша Букеева умерла 31 января 2011 года на 93-м году жизни.

Несмотря на то что Рабига была младше коллежанки на 10 лет, ее педагогический опыт внушал Хадише доверие, и она согласилась преподавать у нее на кафедре.

В институте Хадиша читала лекции по актерскому мастерству, водила студентов на выставки и галереи, в кино и на спектакли. Приучала их к художественной литературе, раскрывала личные качества. Она говорила, что в искусстве нет места насилию и напору, в нем важна нежность. Говорила, что посредственность непростительна, призывала учеников искать вдохновение в наблюдении за жизнью. Своего ученика актера Кумана Тастанбекова она порекомендовала Ходжикову на главную роль Толегена в фильме «Қыз-Жібек».
У нее были особые отношения со студентами: для нее было важно, чтобы ученики состоялись в профессии и у них была достойная жизнь, а они в ответ заботились о ней после смерти мужа Байгали, называли мамой.

Последние годы, роль воспитанников

Память о Хадише Букеевой

Хадиша Букеева была востребована, принята и понята как актриса при жизни — как аудиторией, так и коллегами. В 2014 году Уральскому казахскому драматическому театру дали ее имя — в память о великой актрисе-землячке. Это один из немногих случаев, когда именем женщины в Казахстане называли театры. Одна из главных улиц в Уральске тоже носит ее имя.

О красоте и величии актрисы нам будет напоминать портрет казахстанской художницы Марии Лизогуб, написанный в 1957 году и хранящийся в музее Кастеева. Отрывки из ее спектаклей запечатлены в документальных фильмах, а киноработы — служат напоминанием о ней. Нам важно, чтобы имена таких актрис, как Хадиша Букеева, сохранились среди нашего поколения, были рассказаны понятным и доступным языком.

Знакомство и жизнь с Байгали Досымжановым

Когда отец пропал, ей было одиннадцать лет. Это событие пришлось на 30-е годы, когда в Степи бушевал голод — как результат политики Сталина и Голощекина. Чтобы не умереть от голода, Күндей обменивала драгоценности из своего приданого на еду.

В 8–9 классах Роза училась в районном центре Үлкен Қазалы Қызылординской области. Школа находилась в трех километрах от дома, транспорта не было, и дети добиралась до нее пешком. «Нағыз колобоксың қыста», — так описывала этот опыт Роза, то есть зимой приходилось надевать много слоев одежды, чтобы не замерзнуть по дороге. После окончания десятого класса, в 1939 году, Роза поступила в Кызылординский пединститут. В 1941-м младший брат Ыдырыс ушел на войну. С фронта он написал лишь однажды, позже его признали пропавшим без вести. Так на попечении Розы осталась вся семьи, состоявшая теперь из бабушки и двух матерей.

Учебу в пединституте после третьего курса пришлось бросить: не было денег. Вскоре после этого семья переехала в Ташкент, где жили дальние родственники. Роза поступила в Текстильный институт, ныне это Ташкентский институт текстильной и легкой промышленности, при котором была возможность бесплатно жить в общежитии, получать бесплатное питание и подрабатывать ткачихой.

Именно в Ташкенте начался ее творческий путь — можно сказать, что по воле случая. Однажды Роза подметала двор и громко напевала песню. Ее пение услышал, проходивший мимо оперный певец Мухиддин Кари Якубов — один из основателей Узбекского музыкального театра и супруг легендарной узбекской танцовщицы Тамары Ханум. Якубов пригласил Розу на прослушивание в филармонию, а затем предложил присоединиться к женскому ансамблю при Узбекской филармонии в Самарканде. Она согласилась. Так началась ее карьера певицы.

Роза стала первым выжившим ребенком Тәжібая, и вскоре после ее рождения забеременела Мариям, у которой родился мальчик, названный Ыдырысом. У Розы и Мариям были очень теплые отношения, даже более близкие, чем отношения с родной матерью (из мемуаров «Айналайын халқымнан еркелеткен», Атамұра, 2007, стр. 30). К обеим она ласково обращалась «шешелерім» — «мои мамы».

В семье Розы умели и любили петь: әже Күндей пела внучке народные песни «Жайдарман», «Қараторғай», «Айнамкөз», «Екі жирен», а отец вместе с дочерью любил петь «Ахау керім». Мамы — и Мариям, и Ақкүріш — пели и играли на гармони.

Тяжелые времена для семьи наступили, когда Тәжібай ушел на задание и не вернулся домой. Официально он числился пропавшим без вести. В своих воспоминаниях Роза писала, что предположительно он умер в Ташкенте.

Роза Бағланова родилась 1 января 1922 года в селе Казалы, Кызылординской области. Имя, которое девочке дали во время азана, — Үрбибі. Сведений о том, как Үрбибі стала Розой, певица не оставила. Возможно, это связано с тем, что Роза — более интернациональное имя.

Она выросла в большой семье, где, помимо родителей Розы, жила бабушка и первая, старшая, жена отца.

Бабушка Розы — Күндей — происходила из байской семьи. Ее сын Тәжібай, отец Розы, после революции 1917 года служил разведчиком. У Тәжібая было две жены: первая — Мариям, вторая — Ақкүріш, мать Розы.

Роза Бағланова — одна из ключевых фигур эстрадного искусства Казахстана как в советский период, так и в годы независимости. Сценическая карьера Розы Тәжібайқызы продлилась почти семьдесят лет, на которые пришлось множество значимых и порой трагических событий XX века — голод в казахской Степи, война, передача земель, Желтоқсан. И несмотря на эти потрясения, Роза Бағланова сумела сохранить вкус к жизни. Она осталась в памяти как одна из самых титулованных и обласканных любовью аудитории артисток.

Война

Детство, семья, потери и тяжелые годы

Роза Бағланова

Послевоенные годы

Кто такая Роза Бағланова и почему мы о ней говорим?

Изначально песню пела знаменитая русская певица Лидия Русланова — в числе прочего, и на фронтовых концертах. На одном из таких Роза и услышала эту песню. Она ей понравилась, и Роза включила ее в свой репертуар. «Самару-городок» на фронте часто исполняли и другие артистки так называемых концертных бригад, но именно Роза Бағланова сделала песню по-настоящему легендарной.

Вернемся к выступлению певицы в Будапеште. Об этой поездке она писала: «Я закрывала фестиваль, как всегда. Майя Плисецкая танцевала умирающего лебедя Сен-Санса. Для меня Будапешт — как талисман». Действительно, после Будапешта началась не просто всесоюзная слава Розы Бағлановой, но и ее международная узнаваемость. Певица начала гастролировать по миру. В 1957 году, например, Роза посетила с выступлениями 12 стран, включая Великобританию, где она спела перед королевой Елизаветой.

После войны Роза вернулась в Алматы. Этот период стал началом пика ее долгой карьеры. Победа на Всесоюзном конкурсе эстрады в Москве в 1946 году помогла Розе обрести большое признание. Последующие два года она проработала в Театре оперы и балеты имени Абая, после чего перешла на работу в Филармонию имени Жамбыла, которой посвятила двадцать лет жизни. Из других хайлайтов сороковых в карьере Розы — участие в съемках советско-венгерского документального фильма «Юность мира» в 1949 году.

1949-й в целом был особенным для нее. Роза выступила на большом фестивале молодежи в Будапеште, на котором участвовали артистки и артисты из 80 стран мира. На нем Роза Бағланова исполнила знаменитую песню «Самара-городок», ставшую ее визитной карточкой.

В филармонии Роза получила направление в Москву, чтобы продолжить учиться уже в Консерватории имени Чайковского. Но война внесла свои коррективы, и вместо Москвы Роза с другими артистками отправилась на фронт. Первый концерт они дали прямо на вокзале, с которого солдаты отправлялись на войну, — уже 17 августа 1941-го. В мемуарах Роза вспоминала, как пела для солдат народные песни «Айнамкоз» и «Караторгай», которые выучила еще в детстве благодаря бабушке Күндей. В поездках на фронт артистки и артисты много выступали, доходило до двенадцати часов в сутки. Чтобы понять, в какой обстановке проходили эти концерты, достаточно привести случай, когда в 1943 году во время выступления Розе в глаз попал осколок снаряда. Зрение артистке сохранят с помощью многочисленных операций, но полученная травма еще напомнит о себе.

В Узбекистане одной из наставниц Розы стала узбекская советская танцовщица и руководительница Узбекской филармонии Гавхар Рахимова, которую певица всегда вспоминала с особой любовью. Одним из своих важных покровителей, который помог ей в начале пути в музыке, Роза называла первого секретаря центрального комитета Компартии Узбекистана в те годы — Османа Юсупова. Юсупов увидел Розу Бағланову на одном из концертов в филармонии и был настолько покорен ее талантом, что решил помочь молодой артистке получить направление на учебу в Москве, подарил в Ташкенте пятикомнатную квартиру, поддерживал материально. («Айналайын халқымнан еркелеткен», стр. 22).

Выставки прошли в музеях Алматы и Астаны, а «Казахювелир» выпустил реплику ее знаменитых сережек, которые артистке подарили в Индии. По воспоминаниям семьи, это были любимые серьги певицы: она позировала в них на фотосессиях, надевала на важные мероприятия.

Роза Бағланова — одна из главных артисток в современной истории Казахстана. Она сумела добиться высокого положения в довольно непростых условиях и озарить своим талантом слушателей по всему миру.

Роза Бағланова активно участвовала в формировании своего публичного образа и того, какой ее запомнят после ухода. В 2006 году в Алматы состоялась презентация документального кинофильма «Ах, Самара-городок», а через год издательство «Атамұра» выпустило ее автобиографическую книгу «Айналайын халқымнан еркелеткен», которая легла в основу этого эпизода.

Память о Розе сохраняется в записях ее песен и выступлений, в личных вещах среди музейных экспозиций, в фотографиях. С 2021 года Казахконцерт, которому она посвятила много лет, носит имя Розы Бағлановой. В прошлом году довольно масштабно прошло столетие певицы: перед зданием Государственной филармонии имени Жамбыла, где Роза работала в послевоенные годы, открыли ее памятник.

А после этого Роза по приглашению генерального секретаря Монгольской народной революционной партии Юмжагийин Цеденбала поехала с концертом на 43-летие Монголии. Выступала перед этническими казахами в Баян Өлги.
Сама Роза открыто писала о своих отношениях с властью и влиятельными политиками того времени — Юсуповым, Қонаевым, Хрущевым, Брежневым. В своих мемуарах она много рассказывала о Нурсултане Назарбаеве, которого называла не иначе как «Ақ патша», что дословно переводится как «Белый царь». Это и лояльность режимам часто становились причиной критики в ее адрес.

Женщины ее эпохи должны были оставаться осторожными, чтобы сохранить свое положение. Даже имея звания и авторитет, они редко могли позволить себе высказывания на острую политическую тему. К примеру, Желтоқсан Роза в воспоминаниях «Айналайын халқымнан еркелеткен» описывает бегло.

Уже в независимом Казахстане Роза Бағланова продолжила активно работать и давать концерты. В 1992 году ей исполнилось семьдесят лет. По признанию самой артистки, она прожила эти годы без сожалений, благодарная за жизнь — и особенно за долгие годы на сцене.
В последние годы жизни у Розы Бағлановой обострились проблемы со зрением. Повлияли как травма от попадания снаряда, так и возраст. Тем не менее она до последнего рвалась на сцену. На пятидесятилетие Казахконцерта коллеги ей дали слово, чтобы она дала бата, то есть благословение. Это были ее последние годы. Коллеги берегли певицу и не приглашали на сцену, хотя петь Роза стремилась даже тогда, когда нужно было проводить экстренную операцию на глазах. Ей важно было не останавливаться, она всё еще строила планы. Ушла из жизни Роза Бағланова в 89 лет, в 2011 году, от обширного инфаркта.

Она делает акцент на долге артистов выступить с обращением к протестующей молодежи и перечисляет тех деятелей культуры, которые к студентам не вышли.

Редким случаем политического участия Розы стала ее знаменитая речь об аральской трагедии в 1988-м. Она с трибуны осудила действия советских ученых, которые создали условия для обмеления Аральского моря, спровоцировав тем самым экологическую катастрофу в Центральной Азии. Один из тезисов ее выступления можно трактовать сейчас как критику европоцентризма: по ее словам, если бы подобное случилось на Западе, то мир уже давно всколыхнулся.

На момент прихода в Казахконцерт артистка уже была суперзвездой: у нее за плечами был двадцатилетний опыт выступлений, высокая востребованность и признание. Ее авторитет и влияние были так ощутимы, что она попросила у Дінмұхамеда Қонаева новое здание для Казахконцерта и он согласился («Айналайын халқымнан еркелеткен», стр. 62, из воспоминаний о Д. Қонаеве).

Невероятный успех Розы не только в редком таланте и внешней красоте, но и в самодисциплине — и это в первую очередь. На концертах Бағланова исполняла до 20 разных песен, старалась обновлять репертуар. Певица не ела за пять часов до концерта, всегда держала ровную осанку, одинаково ответственно подходила как к живым выступлениям, так и к записям. Сама Роза говорила: «Экран ничего не прощает». Роза очень скрупулезно относилась к сценическим костюмам, шила их по своим дизайнам.

Роза считала причиной неудачи в браке — карьеру, ведь по ее мнению, гастролирующей артистке сложно быть счастливой в семье.

Вторым мужем Розы стал кандидат юридических наук, криминолог Сатыпалды Жадбаев. Вместе они были около 11 лет. В мемуарах она писала, что мужчине сложно пережить тот факт, что у женщины могут быть регалии, и поэтому они с Сатыпалды развелись. Тем не менее одинокой Роза не была, у нее было много поклонников. Она так и пишет: «Жалғыз қалып көрген емеспін» — «Я никогда не оставалась в одиночестве»; «Маған ғашық жандардың сезімі менің көңілімді жасартады» — «Чувства тех, кто были влюблены в меня, омолаживали мой дух».

Единственный сын Розы и Сатыпалды — Тәжен Бағланов — родился, когда певице было 47 лет. Несмотря на то что мать брала его практически на все гастроли, музыке и творчеству он предпочел право и пошел по стопам отца.

На заре второго брака у Розы начался новый и важный этап в карьере: она стала ведущей артисткой Казахского государственного концертного объединения «Казахконцерт». И снова успех в работе сопровождается потерей: в 1965 году умерла родная мать Розы Ақкүріш.

Однако Роза продолжила усердно работать. Благодаря ее выступлениям Казахконцерт выполнял план по концертам и получал регулярный доход. Коллеги говорили, что если бы она забирала всю выручку с концертов себе, то могла бы стать самой богатой артисткой в мире. __ Может быть, не была самой, но она точно была богатой женщиной. В Париже Роза Бағланова могла позволить себе купить костюмы дома Шанель, что она и делала.

Большой мечтой матерей Розы было выдать ее замуж при жизни. Первым мужем Бағлановой стал Садық Әбдіжаппаров, который в 17 лет ушел на войну и вернулся с медалью Героя Советского Союза. Они поженились в 1945 году. Позже Роза устроила Садықа на юридический факультет МГУ. И Роза, и Садық часто были в разъездах и редко виделись. Это сказалось на их отношениях — брак закончился спустя семь лет.

В 1955 году Роза получила звание народной артистки Казахской ССР, а в 1959-м — престижный тогда орден Ленина.

В этот плодотворный для нее период в семье случилась большая потеря. В 1952 году, в 72 умерла мама Мариям. Роза очень жалела, что не успела попрощаться с ней.

За всю жизнь Бағланова с гастролями посетила 54 страны. Виделась с Коко Шанель, Индирой Ганди, Джавахарлалом Неру и другими влиятельными людьми.

Одной из фишек выступлений Розы было то, что она обязательно пела свои популярные песни на языке той страны, в которую приезжала с концертом. Так, она исполняла их не только на национальных языках советских республик, но и на шведском, немецком, японском и других.

Своим мамам Ақкүріш и Мариям Роза старалась обеспечить относительно высокий уровень жизни, чтобы как-то компенсировать тяжелую судьбу и потери. После переезда в Алматы она купила четырехкомнатную квартиру — одну из комнат приготовила для Ақкүріш и Мариям. Купила для них машину представительской модели ЗИМ и наняла водителя, чтобы он их возил.

Память

Болезнь и последние годы жизни: что было опубликовано при ней и о ней

Об общественном, социально-политическом контексте и роли артистоков

Казахконцерт: 60-е и дальнейшее развитие карьеры

Личная жизнь: браки и рождение сына

Помимо славы, многочисленных поездок и гастролей по всему миру, на долгую жизнь Розы Бағлановой пришлось множество общественно важных событий: начиная с Ашаршылық и войны и заканчивая Желтоқсаном и становлением независимого Казахстана. Как и многие ее современницы, которые оставили после себя мемуары, в своих воспоминаниях она довольно избирательно и аккуратно затрагивает травматичные для казахов события.
В пятидесятые годы, когда несколько сел на юге Казахстана отошли Узбекистану, Дінмұхамед Қонаев попросил Бағланову дать для их жителей концерт — как тогда говорилось, «для поднятия духа».